Дарлинг, положи мне сюда ссылочку на собственно стиховторение!
Собственно анализСтихотворение "Рифмы немы..." относится к позднему (на текущий момент) творчеству автора. Оно было написано зимой, в период, когда автор, человек общительный, был вынуждено изолирован от привычного ему общества и оказался наедине с собой. В такой ситуации неудивительно, что стихотворение пронизано чувством легкой меланхолии и печальной задумчивости, свойственной кратковременному, но нежеланному одиночеству.
Автор в своем творчестве в целом подвержен тенденциям конца 20 - начала 21 века: постмодернизм, смешение стилей, обильное использование цитат и отсылок к современным культурным явлениям, нестрогое соблюдение формальных законов стихосложения.
Стихотворение на первый взгляд кажется бессвязным потоком сознания, однако в нем можно выделить тему, если опираться не на высказанные слова, а на возникающие благодаря им ощущения: это одиночество и стремление его заполнить, чем угодно - рифмами, книгами, "японскими мультиками", сигаретами, любыми действиями, любой информацией. Соответственно, в качестве идеи произведения можно назвать поиск того, что заполнит пустоту одиночества.
Рассмотрим развитие образов, мыслей и чувств в произведении. Композиционно его можно разделить на три части:
1. С начала и до строки "Нечего - нечет". Эта часть описывает настроение, создает картину тихого вечера-ночи, наполненного пустотой и поиском чего-то, что могло бы ее заполнить. Ощущение грусти и некого бессилия создает уже первая строка: "рифмы немы". Немота, невозможность слагать стихи - что может быть тяжелее для поэта, что будет вызывать большее чувство бессилия? Дальнейший текст способствует усилению чувства бессилия, пустоты и грусти, вплоть до "делать - нечего" и последней строки этой части, намечающей переход к следующей: "Нечего - нечет". Обратим на нее особое внимание, так как с ней фонетически и ассоциативно связана как предыдущая строка, так и следующая, "Ичиго/Хичиго". "Нечет" также является символом одиночества, что подчеркивается "парностью" следующей строки, являющейся общепринятым обозначением пейринга.
2. Вторая часть состоит всего из двух строк: "Ичиго/Хичиго. // Японские мультики - мозгоедство страшное..." Эта часть выделяется из остального стихотворения, во-первых, тем, что понятна крайне узкой аудитории, знакомой с данной темой. Во-вторых, выбранный автором пейринг представляет отдельный интерес в контексте всего стихотворения, так как названные в нем персонажи "двуедины", это одновременно две личности и две стороны одной личности. Учитывая состояние автора на момент написания стихотворения, можно говорить о том, что этот образ выражает его поиск собеседника, спутника, пусть даже в самом себе. Строчка про "японские мультики" является своего рода насмешкой над собой - мол, о чем я думаю, совсем мне японские мультики мозг съели, и в то же время служит для снятия пафоса и перевода темы.
3. Третья часть начинается со строки "Вот кончатся эти, смешные..." и завершает стихотворение. Отдельно следует обратить внимание на использование образа "смешные курительные палочки", вызывающего прямую ассоциацию с творчеством писателя Макса Фрая и его персонажем сэром Максом, покинувшем один мир и ставшем могущественным магом в другом. Автор стихотворения ассоциирует себя с этим эскапистским образом, как будто говорит "замыслил я побег" - хотя замысла нет, есть только его возможность.
В остальном в этой части автор говорит на первый взгляд о совершенно обыденных вещах: о том, что заканчиваются сигареты и пиво и надо идти в магазин. Однако вспомним, что в литературной традиции 20-21 века пиво и сигареты являются в некотором роде спутниками многих поэтов (а также писателей и других творческих личностей), символами вдохновения, мыслительного процесса и поиска. Поэтому то, что они приходят к концу, является серьезной проблемой, такой же, как "немота рифм". И потому финальный вопрос из будничного превращается в философский: стоит ли в этой пустоте и одиночестве продолжать мыслить и творить? Практически - "быть или не быть".
Язык автора на первый взгляд простой, бытовой, однако за кажущейся простотой скрывается сложная игра слов. Автор использует фонетические переклички: "безЛИки ЛИнии" (и к ним позже "извиЛИны"), "Нечего-нечет"... Следует заметить, что этот прием используется в основном в первой, "настроенческой" части стихотворения.
Автор почти не использует традиционных тропов, за исключением метафорических эпитетов в "настроенческой" (немые рифмы, безликие линии). Зато применяет сложную синтаксическую форму организации стихотворения. Используются короткие "рубленые" фразы, простые предложения, в которых глагол часто заменяется кратким прилагательным ("безлики линии"). Благодаря этому создается впечатление обрывков мыслей и иллюзии действия вокруг.
Следует обратить особое внимание на графическое выражение текста, особенно на выделенные в новые строки вопросы в финале. К ним привлекается особое внимание читателя, так как эти вопросы отражают состояние автора, особенно последний - "что?" (подразумевается "что делать?")
Ритмическую организацию стихотворения и рифмовку следует рассматривать в тесной связи с синтаксическим решением, так как они взаимообусловлены. Стихотворение начинается решительным ямбом, но потом сбивается на неуверенный задумчивый амфибрахий, а размер последней строки (двух строк) определить сложн из-за специфики разбивки на строки и неровного ритма стихоттворения, хотя по сравнению с основным текстом он выделяется.
В целом стихотворение представляет собой философскую зарисовку об одиночестве и творчестве, вписанных в быт автора. В данном произведении процесс творчества и духовного поиска представет не возвышенно-оторванным от реальной жизни, но непосредственно связанным с нею. Это соответствует тенденции второй половины 20 - начала 21 века, когда поэзия постепенно спускалась с пьедесталов высокого штиля, символизма, понятного только посвященным, и одновременно становилась более приземленной и училась искать мотивы для творчества в обыденном.